Друзья, сегодня опять вспоминаем о сибирских деятелях, которые внесли огромный вклад в развитие нашего края. Говоря об этой рубрике, мы не могли не вспомнить о целом движении, принесшим моду на грамотность в Сибирь. Мы говорим, конечно, о декабристах, первые партии которых были отправлены 21 и 23 июля 1826 года в Сибирь, основную часть узников Петропавловской крепости отправили 11 декабря 1826 года в Читинский острог. Амнистия же декабристов была объявлена коронационным манифестом Александра II 26 августа 1856 г. А представить сегодня мы хотим вам одного из членов этого движения – Николая Александровича Бестужева, запомнившимся нам великолепным этнографом Восточной Сибири. До событий 1825 г. он служил при адмиралтейском департаменте и активно занимался историей русского флота; переводил сочинения Томаса Мура, Вальтера Скотта и др.; писал многочисленные научные статьи, которые нашли общественное признание гораздо позже. А вот уже в самой ссылке на первых порах условия декабристов были весьма тяжелыми: недостаток места (их поселили в маленьком доме, где приходилось спать на общих нарах), освещения, материалов, постоянный надзор. Тем не менее это не помешало тому, что временная тюрьма в Чите стала местом, где Николай Александрович начал активно заниматься живописью и писать портреты декабристов. Именно здесь у братьев Бестужевых появилась идея о том, чтобы подготовить полные биографии своих товарищей, а Николай Бестужев желал дополнить тексты коллекцией созданных им же портретов. В общей сложности во время пребывания в Чите он смог нарисовать 31 портрет, а также виды тюрьмы. Однако в августе 1830 г. настало время переселения из Читы в Петровский завод, где как раз заканчивалось строительство полуказарм, отведенных для декабристов. К 10 июля 1839 г. срок ссылки братьев Бестужевых подошел к концу, и им осталось лишь ожидать официального разрешения на поселение в Селенгинск, который к тому времени уже потерял статус торгового и административного центра. Михаил Бестужев очень символично назвал его городом, который «отжил свой век», «он выполнил предназначенную ему роль и сошел со сцены». Действительно, торговые связи с Китаем, которыми славился Селенгинск с 1704 г., прекратились в 1755 г., когда Кяхта заняла его место. Некогда самый большой забайкальский город с населением более 4 тыс. человек ушел в забвение после двух пожаров, произошедших в 1780 г., в результате которых уцелело всего 15 домов. Жители города предприняли новую попытку возродить город и перенести его на другой берег Селенги в 1840 г., но это тоже не увенчалось успехом из-за того, что место было выбрано неудачно. Именно этот фактор и повлиял на выбор братьев остаться в «старом» Селенгинске в уже купленном доме. Николай Александрович в период своей ссылки не мог похвастаться материальным благополучием. Доказательство этому можно найти в его поздней переписке с известным ученым Михаилом Францевичем Рейнеке, где декабрист описывал свое положение следующим образом: «Недостаточность моих средств и способов в здешнем краю, отдаленном от всякой возможности получить желаемое, так, что теперь уже 10 лет или даже более, что я дожидаюсь латуни, какой мне надобно». Однако присущая оптимистичность Н.А. Бестужева и натура художника освобождали его от обыденного взгляда на окружающую обстановку. Если брату Михаилу Бестужеву запомнился образ Селингинска как полуразрушенной деревни, то Николай Александрович в своих письмах к родным отмечал здоровый и превосходный климат, свежий горный воздух и чистую, бегущую «по маленькому камешнику» воду. Образ Сибири у него непрерывно связан с постоянным восхищением: «Представь себе, что я имел время привыкнуть к этому, но всякий раз… останавливаюсь и смотрю назад на свой городок… можешь вообразить какой вид представляется на таком пространстве?» Особого упоминания достойны записи Н.А. Бестужева о бурятах. Будучи специалистом во многих отраслях знаний, декабрист пытался подробно описать быт, особенности культуры, хозяйственные занятия этого народа. Он отмечал, что в основном коренное население занимается скотоводством, а на получаемые от него молочные продукты обеспечивает себе и другую еду, вино и чай. Нищий бурятский народ, живущий в юртах, не имеет возможности употреблять хлеб из-за отсутствия печей. Н.А. Бестужев подмечает сходство между низшими классами русского и бурятского народов – у тех и других чай часто заменяет завтрак и полдник, а порой и обед с ужином. Н.А. Бестужев не просто проявляет неподдельный интерес к бурятскому народу. Братья были одними из первых, которые решили оказывать его представителям бескорыстную помощь. Совместным результатом их усилий стали «сидейки» - удобные экипажи для ухабистых горных дорог Забайкалья. Особенно приносила удовольствие Михаилу Бестужеву мысль, «что я доставляю хлеб 17 бедным бурятам, работавшим у меня и обучавшимся…». Николай Александрович за короткий срок смог обрести «вторую родину», стать известным этнографом и краеведом Бурятии. Пока современная декабристу «западная» наука придерживалась мнения о «нецивилизованных племенах», неспособных к качественному развитию, Николай Бестужев ценил самобытность и откровенно интересовался обычаями и культурой бурятского народа, он был уверен, что интеллектуально они стоят на одном уровне с любым «современным человеческим племенем». #Сибирь #Деятель #Декабрист (Прим: на изображении автопортрет декабриста. Картина нарисована гуашью в Петербурге, 1825 год) _____________________________________________________________________________ Friends, today we again remember the Siberian figures who have made a tremendous contribution to the development of Siberian region. Speaking of this rubric, we couldn't help but think of the whole movement that brought the fashion for literacy to Siberia. We are talking, of course, about the Decembrists, whose first batch were sent to Siberia on July 21 and 23, 1826, the main part of the prisoners of the Peter and Paul Fortress were sent on December 11, 1826 to the Chita jail. The Decembrists' amnesty was declared by the coronation manifesto of Alexander II on August 26, 1856. And today we would like to present to you one of the members of this movement - Nikolai Alexandrovich Bestuzhev, who is remembered as a great ethnographer of Eastern Siberia. Before the events of 1825 he served at the Admiralty Department and was actively engaged in the history of the Russian fleet; he translated the works of Thomas Moore, Walter Scott and others; he wrote numerous scientific articles, which found public recognition much later. And when the Decembrists were in exile at first the conditions were quite hard: lack of space (they were accommodated in a small house where they had to sleep on shared bunks), lighting, materials, constant supervision. Nevertheless, it did not prevent the provisional prison in Chita from becoming a place where Nikolai Alexandrovich began to actively paint and draw portraits of the Decembrists. It was here that the Bestuzhev brothers got the idea to prepare full biographies of their comrades, and Nikolai Bestuzhev wanted to supplement the texts with a collection of portraits he himself had created. In total, during his stay in Chita, he was able to draw 31 portraits as well as views of the prison. However, in August 1830, the time came to move from Chita to the Petrovsky Zavod, where the construction of the half-castles allocated to the Decembrists was nearing completion. By July 10, 1839 the period of exile of the Bestuzhev brothers came to an end, and they had only to wait for official permission to settle in Selenginsk, which by that time had already lost its status as a commercial and administrative center. Mikhail Bestuzhev very symbolically called it a city that had "outlived its time," "it had fulfilled its intended role and left the scene. Indeed, the commercial relations with China, for which Selenginsk was famous since 1704, ceased in 1755 when Kiakhta took its place. Once the largest Transbaikal town with a population of over 4,000 people fell into oblivion after two fires in 1780, which left only 15 houses. The inhabitants of the town made another attempt to revive it and move it to the other side of the Selenga River in 1840, but this too was unsuccessful due to the fact that the place was not chosen well. This factor influenced the choice of the brothers to stay in the "old" Selenginsk in the house they had already bought. Nikolai Alexandrovich could not boast of material well-being during his exile. Proof of this can be found in his later correspondence with the famous scholar Michael Franzevich Reyneke, where the Decembrist described his situation as follows: "The inadequacy of my means and ways in this land, remote from any possibility of obtaining what I want, so that now for 10 years or even more, I am waiting for the brass, what I need. However, the inherent optimism of N.A. Bestuzhev and the nature of the artist freed him from the mundane view of his surroundings. If his brother Mikhail Bestuzhev remembered Selinginsk as a dilapidated village, Nikolai Alexandrovich, in his letters to his family, noted the healthy and excellent climate, the fresh mountain air and the clean water running "on a small pebble". His image of Siberia is continuously associated with constant admiration: "Imagine that I have had time to get used to it, but every time ... I stop and look back at my little town ... can you imagine what kind of view is presented in such a space?" N.A. Bestuzhev's notes on the Buryats deserve special mention. An expert in many branches of knowledge, the Decembrist tried to describe in detail the life, cultural features, and economic activities of these people. He pointed out that the indigenous population is mainly engaged in cattle breeding, and uses the dairy products they receive for other food, wine and tea. The poor Buryat people who live in yurts are unable to eat bread due to the lack of stoves. N.A. Bestuzhev notes similarities between the lower classes of the Russian and Buryat peoples: in both peoples, tea often replaces breakfast and noon, and sometimes lunch and dinner. N.A. Bestuzhev did not just take a genuine interest in the Buryat people. The brothers were among the first to decide to render disinterested assistance to its representatives. The joint result of their efforts were the "sit-ins"-comfortable carriages for the bumpy mountain roads of Transbaikalia. Mikhail Bestuzhev especially enjoyed the thought "that I deliver bread to 17 poor Buryats, who worked for me and were teaching by me..." Nikolai Alexandrovich was able to find a "second homeland" in a short period of time, to become a famous ethnographer and local historian of Buryatia. While the modern Decembrist's "Western" science held the opinion of "uncivilized tribes" incapable of qualitative development, Nikolai Bestuzhev valued the identity and took a frank interest in the customs and culture of the Buryat people, he was sure that intellectually they stood on a par with any "modern human tribe".