Для XVIII – начала XIX веков характерен приток на русскую службу иностранцев. В том числе много выходцев было из разных германских земель, и особенно много их было на военной службе, где они оставили замечательный след. Естественно один из самых ярких представителей этого слоя населения – Иван Борисович Пестель, генерал-губернатор Сибири. Он прибыл в эту «маленькую страну» в условиях образовавшегося клубка противоречий между нарождающегося купечества, претендовавшего на руководящую роль в крае, старого сибирского чиновничества, уже сроднившегося с представителями высшей местной администрации, а также с новым слоем чиновников, устремившихся на службу в Сибирь из Европейской России. Все это создало грозное оружие для регулирования действий местных чиновников – доносы, в результате которых было произведено множество отставок, судов, а иногда даже и казней. Недоверчивость и сепаративность стало олицетворением внутренней политике региона, что достаточно негативно сказывалось на то, как люди его воспринимали.

В результате очередного скандала был смещен со своего места генерал-губернатор И.О. Селифонтов, который был удален из Сибири с запрещением въезжать в столицы. И вот, на его место по личному выбору царя в 1806 году был назначен И.Б. Пестель, имя которого надолго осталось в воспоминаниях сибиряков. Герцен, например, писал, что Пестель «был настоящий римский проконсул, да еще из самых яростных». Саксонец по происхождению, он действительно представлялся крайне лояльным служащим, искренне признанным своему монарху. Именно поэтому всегда рациональный Иван Борисович принял свое новое назначение с крайней настороженностью. Он даже пытался первоначально отказываться от этой должности, ссылаясь на бедность, здоровье, суровый сибирский климат и т.д. Это было не простое желание не подвергать жизнь опасной бюрократической жизни в Сибири, но крайне умный ход – Пестель смог таким образом расширить свой первоначальный круг полномочий на должности.

Каким же образом Пестель смог распутать этот хаотичный клубок чиновничества Сибири? Ему удалось заменить всех сибирских губернаторов своими сторонниками. Он смог сосредоточиться на самом нестабильном регионе того времени – иркутском. Он при первой же встрече с местными чиновниками заявил: «Когда государю императору угодно было назначить меня в Сибирь генерал-губернатором, то первая моя всеподданнейшая просьба была, чтобы переменить здесь белые воротники. Я был в Вятке на следствии: там тоже белые воротники, и все наголо ябедники!» - После этого он язвительно засмеялся. Он смог посадить в Иркутске крайне лояльного человека, Николая Ивановича Трескина. Местные жители описывали его как «человека доброго, помогающего бедным», «прекрасного распорядительного начальника», «истинного хозяина края», заставившего заниматься хлебопашеством. Даже крайне радикально настроенный декабрист писал о Трескине: «умный и деятельнейший среди чуть ли не всех тогдашних губернаторов». По некоторым данным, Пестель также не стал ждать роста власти местного купечества и даже доходил до фабрикации уголовных дел против них. Главные купцы, как большие возмутители общественного спокойствия, были высланы в Нерчинск и Баргузин.

Однако во многом подавив «нападки» на власть со стороны местных купцов, система сибирской бюрократии не смогла спокойно пройти мимо Пестеля. Расширяя свою власть, он уменьшал власть губернских чиновников, и проблема уже становилась в становлении чиновнического монополизма на власть. Понимая опасность ситуации, Пестель поспешил в Петербург, что не помешало ему еще в течение 12-ти лет управлять Сибирью издалека, ни разу ее больше не посетив. Герцен остроумно заметил по этому поводу: «И проконсулы живали в Риме». В это время даже ходил анекдот про волшебные очки Пестеля, которые помогают ему видеть из Петербурга все, что делается в Сибири. Его деятельность вызвала ревизию Сибири и назначение нового сибирского генерал-губернатора, М.М. Сперанского (1818). Последний, в официальном отчете, обвинял Пестеля в том, что он: 1) дал слишком много власти губернаторам, особенно Трескину; 2) защищал их противозаконные действия; 3) жил вне управляемого края. Распутав клубок казнокрадства и мошенничества сибирских чиновников, он сам создал новую запутанную, жесткую систему, основавшуюся при его правлении. Нельзя, тем не менее, не заметить, что Пестель крайне трепетно относился к проблемным вопросам края и смог сильно повлиять на подавление уличной преступности и снижение цен на продукты.

#Пестель #Генерал-губернатор


"Siberian figures in Russian history" 

The 18th and early 19th centuries were characterized by an influx of foreigners into Russian service. Among them were many natives of various German lands, and there were especially many of them in military service, where they left a remarkable mark. Naturally, one of the most striking representatives of this stratum was the Governor-General of Siberia, Ivan Borisovich Pestel. He arrived in this "small country" in the conditions of the formed tangle of contradictions between the nascent merchant class, claiming a leading role in the region, the old Siberian officials, already alienated with the representatives of the higher local administration, as well as with a new layer of officials who rushed to work in Siberia from European Russia. All this created a formidable weapon for regulating the actions of local officials: denunciations, which resulted in many dismissals, trials, and sometimes even executions. Mistrust and separateness became the epitome of the region's domestic politics, which had a rather negative effect on how people perceived it.

As a result of another scandal, Governor General I. O. Selifontov was removed from his seat and banned from entering the capitals of Siberia. And so, in his place at the personal choice of the tsar in 1806 was appointed I.B. Pestel, whose name has long remained in the memories of Siberians. Hertzen, for example, wrote that Pestel "was a real Roman proconsul, and even from the most furious. A Saxon by birth, he really seemed an extremely loyal servant, sincerely acknowledged by his monarch. It was for this reason that the always rational Ivan Borisovich accepted his new appointment with extreme wariness. He even tried initially to refuse the post, citing poverty, health, the harsh Siberian climate, etc. It was not a simple desire not to expose his life to the dangerous bureaucratic life in Siberia, but an extremely clever move - Pestel was thus able to expand his initial terms of office.

How, then, was Pestel able to untangle this chaotic tangle of Siberian officialdom? He managed to replace all the Siberian governors with his supporters. He was able to focus on the most unstable region of the time - Irkutsk. At the first meeting with local officials he said: "When the Emperor had pleased to appoint me Governor General of Siberia, my first request was to change the white collars here. I was in Vyatka during the investigation: white collars there, too, and everyone is a scandal!" - After this he laughed wryly. He was able to put in jail in Irkutsk an extremely loyal man, Nikolai Ivanovich Treskin. The locals described him as "a kind man, helping the poor," "an excellent administrative chief," and "a true master of the region," forcing him to engage in grain-growing. Even an extremely radical Decembrist wrote about Treskin: "clever and most active of almost all the governors of that time. According to some reports, Pestel also did not wait for the growth of power of local merchants and even went so far as to fabricate criminal cases against them. The main merchants, as big troublemakers of public peace, were exiled to Nerchinsk and Barguzin.

However, having largely suppressed the "attacks" on power by local merchants, the system of the Siberian bureaucracy could not quietly pass Pestel. Expanding his power, he reduced the power of provincial officials, and the problem was already becoming a bureaucratic monopoly on power. Realizing the danger of the situation, Pestel rushed to St. Petersburg, which did not prevent him from ruling Siberia from afar for another 12 years, never once visiting it again. Gertsen wittily noted on this subject: "And the proconsuls lived in Rome. At this time, there was even a joke about the magic glasses Pestel, which help him see from St. Petersburg, all that is done in Siberia. His activities prompted a revision of Siberia and the appointment of a new Siberian governor-general, M.M. Speransky (1818). The latter, in an official report, accused Pestel of: 1) gave too much power to the governors, especially Treskin; 2) defended their unlawful actions; and 3) lived outside the governed territory. Unraveling the tangle of embezzlement and fraud of Siberian officials, he himself created a new tangled, rigid system, which was founded under his reign. Nevertheless, it is impossible not to notice that Pestel was extremely reverent to the problematic issues of the region and was able to influence greatly the suppression of street crime and reduction of food prices.